Дом Командора - Страница 89

И двойняшки принялись развешивать по стенам книжные полки, а на них ставить папки с техдокументацией как в бумажном, так и в компьютерном виде. Каждая полка посвящалась одному кораблю. Над полкой — объемное фото корабля и — крупными буквами — название, для особо непонятливых. Полка «Сармы» заняла почетное место напротив двери. Плакат над полкой — до самого потолка! «Сарма» в наилучшем ракурсе. Чувствовалось, что «Сарма» — любимый ребенок.

Работы хватило на неделю. Потом двойняшки заскучали. И вспомнили про три закона роботехники…

* * *

Прошла неделя.

— … Нет, и не уговаривайте! Нас к детям на пушечный выстрел подпускать нельзя! — протестовала Ника.

— Виктор Борисыч, нам самим адаптироваться надо, мы все перезабыли. Нельзя нас кураторами. Дети — наше будущее. К ним надо лучших из лучших.

— Какие дети, елки-моталки! Третий курс института, — сердился начальник.

Дело в том, что на завод прибыли практиканты. Двадцать парней и двадцать девушек. Плюс банджо, балалайка и гитара. В общем, угроза спокойствию и плану. Как мудрый администратор, Виктор Борисович решил одной бедой нейтрализовать другую — поручить двойняшкам курировать группу. К слову сказать, вели себя обе просто образцово. Видно, не выветрилась еще дисциплина дальнего космоса. Но вот — неожиданно встретил упорное сопротивление…

— Хорошо! — неожиданно согласилась Ника. — Мы берем группу и объясняем этим зубоскалам, чем космос отличается от Земли. Но вы, Виктор Борисыч, в нашу педагогическую науку не вмешиваетесь! Договорились?

* * *

Первое занятие с молодежью Виктор Борисович решил посмотреть лично. По системе видеонаблюдения. Занятие проходило в спортзале. Одна из двойняшек подкручивала колки, настраивая конфискованную у стажеров балалайку, вторая лениво как-то творила чудеса на кольцах. Но вот первая взглянула на часы, вернула балалайку хозяину, набрала в грудь воздуха и издала переливчатую трель.

— Это звонок, — пояснила она. — Начинаем вводный инструктаж. Вы на заводе. Завод в космосе. Что и как на заводе работает, я объяснять не буду. Придет время — сами узнаете. Мы с Викой будем учить вас выживать в космосе. Будем учить спасаться в аварийной ситуации. Будем учить спасать станцию или корабль. Отметок не будет. Просто тот, кто не справится, может сыграть в больницу. Здесь космос, а не Земля. И хохмочки кончились. Сейчас самое время отказаться и вернуться на Землю.

Зал затих.

— Итак, на Землю никто не хочет. Отлично, смертники. Первый урок. Как учит великий Болан, в любой ситуации надо сохранять хладнокровие. Впрочем, юмор этой фразы вы оценить не сможете.

Директор повернулся к другому экрану, на котором был виден весь зал. Стажеры сидели притихшие. Вика кончила крутиться на кольцах и села в уголке, прислонившись спиной к шведской стенке. Повернулась к видеокамере, посмотрела прямо в объектив и приветливо помахала пальчиками. Виктор Борисович крякнул. Вика прыснула в ладошку и отвернулась от объектива.

По замшелым инструкциям полагается раз в полгода проволить учебную вакуум-тревогу. Но даже старожилы вроде Максима Потапыча не помнили, когда она проходила в последний раз. Теперь же вновь на разные голоса завывали сирены, с лязгом захлопывались гермопереборки, закладывало уши от падения давления и грохотали по коридорам сапоги вакуум-скафандров. Стажеры постигали нелегкую жизнь космопроходцев.

Постигали они ее по двенадцать часов в сутки. Правда, надо отметить, вдали от обитаемых секторов завода. Занятия прикладной медициной, тренировки в скафандрах, работа на поверхности Плутона и в невесомости, на свалке списанных планетолетов, борьба за живучесть и герметичность корабля, ремонт и восстановление систем жизнеобеспечения — вот где простор для импровизации! А вечерами, когда суровые инструкторы превращались просто в старших товарищей, звенели струны, лились песни и звучали удивительные истории. О дальнем космосе, о чудной планете с характерным названием Уродец, о родной Земле, о веселых парнях и девчатах, именующих себя слугами Великого КРИ и конечно, о романтичном, наполовину загубленном проекте «Сарма».

— Сарма — это романтика! Это Кон-тики дальнего космоса. Даже не фотонник, но звездолет!!! Это каравелла Колумба с нейлоновыми парусами и системой спутниковой навигации. Наполовину старина, наполовину современность, — внушали двойняшки молодежи, демонстрируя чертежи и проекты. Подробно объясняли, где что недоделано, и где на складе пылятся контейнеры с мощнейшими двигателями.

А ночью — вредные натуры — поднимали стажеров по учебной тревоге, заталкивали в катера и гнали на орбиту герметезировать аккуратно прорезанную лазерным резаком пробоину в борту списанного орбитального маяка.

Хотите верьте, хотите — нет, но через две недели стажеры чувствовали себя бывалыми космачами, готовыми справиться с задачей любой сложности. «Невыполнимых задач нет. Есть простые, сложные, очень сложные и еще чуть-чуть посложнее».

* * *

Это произошло, когда голодная орава практикантов уже разделалась с борщом и только-только приступила ко второму. Кибер-официант замер столбиком посреди столовой, зажег на лбу красный сигнал важного сообщения и металлическим голосом произнес:

— Звездолет «Сарма» передал сигнал SOS.

— Информацию на большой экран, связь с «Сармой», быстро! — рявкнула Ника.

— Координаты «Сармы» и список небесных тел и кораблей поблизости, — подхватила Вика.

С одной из стен столовой исчезла мозаика с легкомысленными рисунками. Стена превратилась в экран высокого разрешения. Слева на нем высветился файл судового журнала «Сармы», справа — всего две строчки: Грузовой звездолет «Сарма» (индекс по каталогу Ллойда) (звездные координаты), Черная дыра (индекс по каталогу небесных тел), (звездные координаты).